Человек будет позднее, в середине этой главы. А пока появились приматы. Еще даже не обезьяны. Это только предки будущих обезьян. Крохотные, размером с крысу, довольно жалкого вида, слабенькие зверьки. За странные, непропорционально длинные ступни современные зоологи назвали их долгопятами.Природа к этому времени уже создала чудеса совершенства. Бродят по лесам красавцы тигры, наводящие ужас на всех зверей силой, ловкостью, кровожадностью. Выросли великаны слоны, способные своими бивнями подбросить в воздух даже льва. Бродят по болотам носороги, обросшие такой толстой шкурой, что ее никому не прокусить. Жуют траву быстроногие антилопы, их никто не в состоянии догнать.
Все виды животных «вырастили» те или другие средства защиты и нападения, чтобы бороться за существование.
А наши маленькие «предобезьянки»? Они явно выглядят какой-то «ошибкой», неудавшимся вариантом среди роскошной продукции природы. Что они могут противопоставить всем этим клыкам, бивням, толстым шкурам и быстрым ногам? Ничего. Убегать от огромных хищников бессмысленно, настигнут в два прыжка. Вступать с ними в борьбу — смешно. И несчастные запуганные зверьки, чуть заслышат шаги любого зверя, кое-как забираются на деревья и там отсиживаются, дрожа от страха.
Выясняется, что на деревьях достаточно пищи. Там полно вкусных плодов. Там можно было бы жить, не спускаясь на землю. Вот только лазить по веткам невыносимо трудно. Лапы приспособлены для бегания по земле и соскальзывают с веток. То один, то другой зверек срывается, падает и гибнет в лапах хищника.
Но живые существа не остаются неизменными. Среди детенышей попадаются экземпляры с каким-нибудь отличием от родителей. У одного темнее шерсть. У другого длиннее хвост. У третьего короче нос. Попадаются и отличающиеся формой лап. То пальцы чуть короче, чем положено, то длиннее. У всех пять пальцев стоят в ряд, а у ко-го-то крайний чуть отодвинут в сторону от остальных четырех.
Дальше работает естественный отбор. Чем длиннее пальцы, тем лучше можно обхватить ветку и крепче держаться на ней. Очень помогает и отодвинутый палец. Им можно, обхватив ветку с противоположной стороны, прижать ее к остальным пальцам. Зверьки с такими «ненормальными» лапами быстрее передвигаются по веткам деревьев, выше залезают, реже срываются. Они выживают в тех случаях, когда их «нормальные» братья погибают.
Тысячи зверьков живут на деревьях. Рождаются детеныши, вырастают, рождают своих детенышей. Идут десятки тысяч лет, сменяются тысячи поколений. И постепенно в суровой борьбе за существование вырабатывается новое животное с цепкими лапами, идеально приспособленное к жизни на деревьях.
Зверьки стали обезьянами. А точнее — дриопитеками, обезьянами, живущими на деревьях.
История превращения долгопятов в обезьян — прекрасный пример заселения пустовавшей экологической ниши, как теперь говорят. Естественный отбор способствует не только развитию средств борьбы — физической мощи, но и «уходу от борьбы», разветвлению эволюционных путей, все большему разнообразию форм жизни. Разные «этажи» природы заселяются существами, максимально отличающимися по образу жизни. Рыбы, птицы, насекомые, земноводные, млекопитающие — все они могут сосуществовать одновременно на одном и том же участке земли, не только не мешая друг другу, но порой даже не замечая друг друга. Потому что каждый из них пользуется тем, что не нужно другим. Их интересы нигде не сталкиваются.
Многие млекопитающие используют задние и передние лапы по-разному. Задние — только для передвижения, а передние, кроме того, чтобы хватать и держать пищу. Задние у них поэтому обычно сильнее, а передние более гибкие и ловкие. У обезьян, живущих на деревьях, это различие еще больше усиливается. Передними лапами, которые «всегда перед глазами», они строят себе на ветвях деревьев гнезда, срывают плоды и держат их, когда едят. Положить, сидя на дереве, некуда.
Понемногу передние лапы обезьян становятся все больше похожи на руки.
Ничто не вечно. Идет время. Наступает очередное похолодание климата.
Редеют леса, сокращаются, отступают на юг, к экватору. На их месте появляются саванны или лесостепь. А кое-где и настоящая степь, вообще без деревьев.
Лесные обитатели пытаются отступать вместе с лесами. Но для всех теперь там тесновато. Разные группы обезьян по-разному приспосабливаются к новым условиям, по-разному преодолевают возникшие трудности. Одни идут по линии увеличения своих размеров, своей физической силы. Это эволюционная ветвь «гигантизма». В будущем она даст, например, огромных горилл, живущих небольшими группами. Другие, наоборот, спасаются тем, что, не увеличиваясь в размерах, держатся кучно, большими стадами. Среди их потомков будут шимпанзе. Третьи пытаются приспособиться к жизни в степи. Именно они нас сейчас интересуют.
Для обезьян спуститься с дерева не просто. Внизу нет привычной пищи — сочных и вкусных плодов. И обезьяны вынуждены включать в свой рацион пищу мясную, ловить и поедать мелких животных. Они становятся всеядными.
Внизу опасно. А обезьянам по земле трудно передвигаться. Их лапы, так хорошо приспособившиеся к лазанью по деревьям, здесь неудобны. Ими хорошо хватать, а тут на них надо опираться. Не получается. Обезьяны поэтому не могут быстро бегать, неуклюже ковыляют вперевалку.
С этой бедой надо как-то бороться. Хотя бы пораньше увидеть опасность, иначе пропадешь. Кругом, как назло, высокая трава, даже кусты. А рост маловат. Обезьянам трудно ориентироваться. Им поминутно приходится привставать на задних лапах, оторвав от земли передние, тянуться вверх, чтобы увидеть, что делается вдали. Постепенно они привыкают передвигаться в вертикальном положении, только на задних лапах, совершенно не пользуясь для ходьбы передними.
Обезьяны становятся «прямоходящими». Передние лапы ловкие, цепкие, гибкие, ставшие еще на деревьях своеобразными «руками», освобожденные теперь от ходьбы, «сами просятся» что-нибудь хватать. Обезьяны начинают использовать их для различной работы. В поисках пищи ворочают ими камни, ломают кусты, расковыривают термитники, откапывают корни.
Их руки стали удивительной, универсальной и пока еще не виданной в мире животных частью тела, куда более выгодной в суровой борьбе за существование, чем сильные лапы с когтями, чем быстрые ноги, чем острые клыки других животных.
Постепенно у обезьян возникает, как теперь говорят, предтрудовая деятельность. Они начинают пользоваться поднятыми с земли палками и камнями. Палка удлиняет руку, камень усиливает удар. И то и другое придает обезьянам дополнительные возможности. Они уже оказывают сопротивление хищникам, от которых раньше трусливо убегали. А во время охоты получают более крупную добычу.
У обезьян начал вырабатываться «орган труда». Они совершают первый шаг в направлении к человеку.
Идут десятки, сотни тысяч лет. Обезьяны возмужали, окрепли, ходят уверенно на задних ногах, ростом почти достигли современного человека. От непрерывной работы пальцы их рук приобретают все большую гибкость, все большую ловкость. Одновременно развиваются осязание и зрение. Расширяется круг доступных им манипуляций с природными материалами. Если раньше они просто поднимали с земли камень или палку, то теперь раскалывают один камень ударами другого, чтобы получить острый осколок. А потом укрепляют его на палке, сооружая примитивный «топор». Начинается «производство орудий».
Это уже почти труд. Он все больше заполняет жизнь обезьян. Они совершают второй шаг на пути очеловечивания.
И все же это еще далеко не люди. Это всего лишь, так сказать, «обезьяны умелые». Однако главное сделано. Созданы руки, а с ними в жизнь этих существ войдет труд. Дальше именно он будет выковывать из них настоящего человека. Но как вначале медленно идет этот процесс!
Проходит миллион лет, пока среди потомков «обезьян умелых» появляются питекантропы, или, в переводе, обезьяно-человеки.
Подобно обезьянам, питекантропы живут стадами. Только коллективная охота, общественное распределение добычи, чтобы досталось всем, включая и тех, кто не мог охотиться, защита стада, только постоянная совместная жизнь, совместный труд и взаимопомощь могут оградить их от вымирания. Стада, в которых царит вражда, распадаются, погибают. Дружные, организованные — процветают. Побеждает сплоченность.
Постоянная совместная деятельность требует согласованности действий. Питекантропы все чаще ощущают потребность «что-то сказать друг другу». В процессе формирования их трудовой жизни создается язык как средство общения. И тогда обезьяночеловек становится человеком, а стадо — обществом.
Общество — это уже нечто совершенно новое. В нем начинают действовать иные законы эволюции — социальные законы, немыслимые в стаде животных.
В обществе в отличие от стада благодаря организованности становится возможным вести коллективную деятельность целенаправленно, исходя из накопленного опыта и общих интересов.
Прежде всего от стихийного собирательства даров природы, что в лучшем случае делают животные, общество переходит к планомерному производству необходимых продуктов. Вместо того, чтобы самим приспосабливаться к природе, люди начинают природу приспосабливать к своим нуждам. Человек становится на путь все возрастающего господства над природой.
Когда наступают ледники, холодает, животные и люди начинают мерзнуть. Животные, чтобы согреться, вынуждены постепенно, в течение многих поколений, вырабатывать способность накапливать в себе подкожный жир, выращивать на своем теле более густую и длинную шерсть. Человек же просто одевается потеплее, закутываясь в большую шкуру, создает себе какое-либо укрытие да разводит в очаге огонь пожарче. Животное приспосабливается к холоду за тысячи лет, человек же может решить эту, да и любую подобную проблему за несколько дней.
Постепенно приспособление природы к своим нуждам принимает у человека, живущего обществом, все большие масштабы.
Убив на охоте волчицу, он забирает волчат и постепенно, в течение многих поколений, путем взаимного привыкания и отбора, выводит разные породы собак — первых домашних животных. Он одомашнивает бизонов и со временем выводит из них не существующих в природе коров, дающих ему без особых хлопот и мясо и молоко. Он рыхлит почву и сажает в нее семена. Появляются возделанные поля и на них — искусственно выведенные сорта злаков. Он строит прочные просторные жилища, поддерживая в них постоянную температуру в любую погоду. Все это — вторая природа, или искусственная среда обитания. Ее постепенно создает вокруг себя человек, чтобы уменьшить свою зависимость от природы дикой, освободить силы и время для познания мира и улучшения организации своего общества.
Организация общества несравненно выше, чем организация стада. И общество тем жизнеспособнее, чем эта организация лучше. Отсюда стремление членов общества к социальному прогрессу. Поэтому с возникновением общества сразу же начинается социальная эволюция, постепенная эволюция общественного устройства.
Жизнеспособность общества становится важнее, чем жизнеспособность отдельных его членов. В обществе имеет больше шансов выжить не тот, кто физически сильнее других, а тот, кто приносит больше пользы остальным. Жизнь в коллективе стимулирует коллективизм. Общество, в котором берут верх индивидуализм, эгоизм, жадность, не выдерживает конкуренции и гибнет, даже если члены его могучи.
Это, между прочим, одна из причин, почему с переходом от стада к обществу постепенно ослабевает действие естественного отбора. Биологическая эволюция человека замедляется, а потом почти прекращается. За последние десять—двадцать тысяч лет человек физически уже почти не изменился. Зато социальная эволюция шла и идет нарастающими темпами. История человечества насыщена прогрессивными сдвигами и трагическими срывами радостями и страданиями. Эволюция — это нащупывание, поиск, эксперимент, движение зигзагами, порой отступление. Но в целом, в итоге — движение вперед. В течение нескольких тысяч лет человечество было разбито на враждующие классы из-за сложившихся форм собственности на средства производства и эксплуатации человека человеком. Одни стонали от притеснения, другие вырождались в роскоши, нажитой грабежами. Бесконечно лилась кровь в бесчисленных войнах. Несколько тысяч лет идет борьба между угнетателями и угнетенными, стремящимися к более справедливому общественному устройству, борьба, не прекратившаяся до сих пор.
Но история человечества — грандиозная самостоятельная тема, которую не втиснешь в эту книжку...
Поговорим о другом. Отойдем ненадолго в сторону и подумаем: а почему все же человек на Земле возник именно так? Почему человек, «царь природы», вырос, например, не из «царя зверей» — льва, а из слабенького, «захудалого» долгопята?
Давайте поразмышляем. Лев развил свои качества, например, силу и ловкость, до совершенства. Он идеально приспособлен к жизни в условиях саванны. Как говорят, лучше не придумаешь. А поскольку условия в саванне давно уже не меняются, то застыла, прекратилась и эволюция льва. Зачем меняться? И так хорошо.
Лапы льва по своему строению отнюдь не меньше подходили для эволюции в орган труда, чем лапы долгопятов. Однако у льва не было причин лазать на деревья, и его лапы остались лапами, пригодными лишь для гигантских прыжков да для хватания жертвы. И глупая голова осталась глупой, потому что для поимки какой-нибудь отставшей от стада хромой антилопы большого ума не требуется. И язык для общения с другими львами не развивался, потому что лев никогда особенно не нуждался в таком общении. Скучная, однообразная и всегда сытая жизнь у льва. И потому, образно говоря, лев заснул на дороге эволюции.
У долгопятов все было иначе. Жизнь их проходила в часто меняющихся условиях. На каждом шагу вставали новые трудности. Маленькие зверьки не раз находились на грани вымирания. Выход из положения для них всегда был в быстрой приспособляемости, в развитии. И долгопяты не теряли времени, не останавливались на дороге эволюции. Они шли. А идущий всегда обгонит спящего.
Можно сказать, что источник теперешней силы человека в былой слабости его предка — долгопята.
Вообще, можно считать закономерностью, что в животном мире на любой планете трудная жизнь в меняющихся условиях, требующая постоянной перестройки, приспособления, способствует эволюции, а значит, и появлению, в конечном счете, «царя природы». И наоборот, жизнь легкая, в застывших, неменяющихся, изнеживающих условиях останавливает эволюцию.
Лучший пример этого — жизнь в океане и на суше. В водах океана условия для жизни прекрасные и давно уже одинаковы. Поэтому жители океанов за последние несколько сот миллионов лет почти не изменились. Рыбы остались рыбами, и даже китообразные, бывшие жители суши, тоже застыли в своем развитии. На суше же, несмотря на весьма суровые условия, на периодические похолодания, смену времен года, засухи и наводнения, частую нехватку пищи и необходимость миграций, жизнь прошла за этот же период времени путь от динозавров до нас с вами.
Можно считать закономерностью, что в «цари природы» удается вырваться только через труд, через активное преобразование окружающей среды, а значит, через все большее познание мира. Только такая деятельность исключает возможность тупика и опасность угасания, остановки эволюции.
Итак, подытоживаем.
Слабость долгопята среди окружающих животных заставила его залезть на дерево, стать обезьяной.
Жизнь на дереве, а потом спуск на землю и прямохождение дали обезьяне руки.
Руки позволили ей научиться труду.
Коллективный труд привел к появлению языка.
Язык завершил превращение обезьяны в человека, а стада — в общество.
Общество приступило к созданию искусственной среды обитания и к социальной эволюции.
Часто говорят, что человек возвысился над животным миром благодаря разуму. Мы же ни разу не произнесли этого слова. И сделали это сознательно. Потому что о разуме и его роли в эволюции надо говорить особо.
Мы посвящаем разуму особую главу. В ней снова пойдет речь об истории жизни на Земле, но уже в другом разрезе. Читая новую главу, не трудно будет все время «проектировать» ее на материал предыдущих глав — «Жизнь» и «Человек».
Что же такое разум?